Странная тема, говорится о стилЯХ одежды, а упор делают на Эмо

Скоро эмо схавает ваш мосх

Я предпочитаю в одежде классический, строгий стиль. Женщина должна быть элегантна
Конечно пробегают у меня всякие рюшечки и воланчики, но это для разнообразия ))

ну и в обуви - шпилька, без неё я не я, летом конечно спускаюсь пониже

Ношу одежду которая мне нраивтся и удобна... Ни к каким напрвлениям себя не отношу

Дзен – это не религия, не догма и не вероисповедание. Это не духовный поиск и не философское течение. Главный принцип, на котором строится дзен: все в этом мире находится на своих местах. Каждый момент нашей жизни прекрасен.

Дзен родился в Индии, вырос в Китае и расцвел в Японии. Сама эта ситуация – большая редкость. Почему случилось так, что он родился в Индии, но не смог там развиваться, и вынужден был искать иную почву? Он стал взрослым деревом в Китае, но не мог там цвести. И снова он должен был искать новый, иной климат. И, наконец, в Японии он, как вишневое дерево, зацвел тысячью цветов. Это не простое совпадение, это не случайность, все имеет глубокое основание.

Индия – страна интровертов. Япония – экстравертов. А Китай находится на равном расстоянии от этих двух полюсов. Индия и Япония – абсолютные противоположности. Так как же могло семя, зародившееся в Индии, зацвести в Японии? Эти страны во всем противоположны друг другу; между ними нет ничего общего.

Семя подобно интроверту, сосредоточено на самом себе. Семя – это интровертный, центростремительный феномен: его энергия направлена вовнутрь. Оно потому и является семенем, что полностью закрыто и изолировано от внешнего мира. Фактически, семя – это самое одинокое, самое изолированное, что есть в мире. Оно не связано ни корнями с почвой, ни ветвями с небом. Оно не связано ни с чем. Семя – это одинокий необитаемый остров. Оно ни с чем не общается. Вокруг него – твердая оболочка без окон, без дверей; оно не может выйти наружу и ничто иное не может проникнуть внутрь.

Дзен означает то же самое, что «дхъяна». Дзен – это слово «дхъяна», произнесенное на японский манер. Дхъяна – это основное усилие индийского духа. Дхъяна означает такое одиночество, в которое не может проникнуть даже ни одна мысль. Ничего внешнего, только чистая, как безоблачное небо, субъективность.

Когда это слово достигло Китая, оно превратилось в «чань». Когда «чань» попал в Японию, он стал «дзен».

Индия породила «дхъяну». В течение тысячи лет вся духовная жизнь Индии шла по пути дхъяны, пытаясь научиться освобождаться от любых мыслей и достигать чистого, ничем не замутненного сознания. Будда превратил это семя в росток. Но, если бы семя осталось на индийской почве, оно бы разложилось. Оно бы никогда не стало растением, потому что для этого нужна совсем другая, сбалансированная почва. Интровертность не сбалансирована, это полюс.

Бодхидхарма принес это семя в Китай. Он сделал одно из самых великих дел в истории духовной культуры: он нашел подходящую почву для семени, которое принес в мир Будда.

Эксперимент Бодхидхармы был поистине велик. Он глубоко исследовал весь мир в надежде найти лучшее место для того, чтобы посадить драгоценное семя.

Китай, в отличие от Индии и Японии, удивительно сбалансированная страна. Благо здесь означает умеренность. Конфуцианская мораль предписывает во всем придерживаться середины: быть не интровертом и не экстравертом, не думать слишком много ни об этом, ни о потустороннем мире. Бодхидхарма понял, что Китай – это лучшая, умеренная, и не экстремальная почва. Климат здесь мягкий, поэтому дерево легко могло вырасти. И люди здесь отлично сбалансированы.

В Китае дерево выросло и достигло небывалых размеров. Но, несмотря на то, что дерево становилось все больше и больше, на нем не появлялось цветов, потому, что им была нужна экстравертная страна. Семя настолько же интровертно, как экстравертен цветок. Семя растет внутри, цветок раскрывается наружу. Цветок похож на создание мужчины. Он открывается внешнему миру и отдает ему свой аромат. Семя – это скряга, не желающий делиться ничем; цветок – это расточитель.

В Японии сам стиль жизни и мышления экстравертен. Японцы скорее считают, что внутренний мир не существует, что только внешний имеет значение. Японцы как праздник отмечают самые незначительные события. Даже обычное чаепитие становится для японца настоящим праздником. Чаепитие превращается в искусство. Во всем мире вы не встретите более экстравертных людей, чем японцы, которые всегда улыбаются и выглядят счастливыми.

Именно в этой стране дерево смогло расцвести. Цветы начали выпускать в мир дух дерева, его смысл, его значение.

Дзен – необычное явление. Появлению дзена могли помешать многие обстоятельства. Возможность возникновения подобного явления существовала уже много раз до этого: схожее духовное учение могло появиться и стать дзен, но так и не появилось. Только однажды за всю историю развития человеческого духа возникло нечто подобное дзен. Начался он в тот момент, когда Будда отдал цветок Махакашьяпе. Однажды Будда должен был произносить речь, и тысячи его учеников из самых дальних районов пришли послушать его. Когда Будда предстал перед ними, он держал в руке цветок. Время шло, но Будда молчал и только смотрел на этот цветок. В толпе разрасталось беспокойство, но Махакашьяпа, который не мог уже более сдерживаться, рассмеялся. Будда кивнул ему, протянул ему цветок и сказал толпе: «Все, что можно сказать словами, я уже сказал вам. С этим цветком я передаю Махакашьяпе ключ моего учения».

Дзен находится посередине между учениями Будды и Лао Цзы. Это воистину прекрасное сочетание, наверное, самое прекрасное, что может быть.
Риндзай был одним из самых прекрасных учителей в истории дзен. Он перенес Дзен из Китая в Японию, но жил с китайскими учителями. Он перенес тот же огонь, который Бодхидхарма перенес из Индии в Китай. В Риндзае было что-то от красоты и величия своего предшественника. И проще того, он применял тот же метод абсурда, чтобы пробудить людей.
Риндзай стал известен как «учитель криков». Он использовал неожиданный крик как метод принесения людям молчания. Люди задают вопросы о Боге, о небесах, о великих проблемах философии и теологии… и вдруг нежиданно учитель кричит!
Сознание шокировано, оно поражено почти электрическим шоком. На мгновение вас нет, остается один только крик. На это мгновение сознание отключается. Время останавливается а ведь в этом и заключается весь секрет медитации.
Крик использовали многие мистики во всем мире, но всегда очень искусственно. Риндзай же использовал крик поразительно глубоким образом. Его крик входил как меч, достигая самого центра существа. Познать этот неподвижный центр – означает получить ключ от всех мистерий жизни. Ваше сознание углубляется, поскольку войти в центр вам становится так же легко, как к себе домой, вы становитесь Буддой.
Затем медленно и постепенно ваш центр начинает изменять вашу окружность. Вы не можете больше быть жестоким; вы не можете больше быть деструктивным; вы становитесь самой любовью. Вы не любите, а являетесь любовью. Тогда вы становитесь молчанием, вы становитесь истиной. Все прежнее внутри вас исчезает. Это была ваша окружность, вихрь, который теперь исчез. Теперь остается только центр. Японцы всегда были воинами, поэтому естественно, что когда дзен достиг Японии, он стал связан с владением мечом, стрельбой из лука и другими воинскими искусствами. Однако японцам удалось удержать суть дзен.
В дзен, и только в дзен, имеет место нечто очень важное. Дело заключается в том, что учителя дзен не проводили различия между обыденной и религиозной жизнью, напротив, они проводили между ними мосты. И они использовали для медитации самые обыкновенные методы.
В Японии дзен стал прекрасным. Вот почему Япония – это единственная страна, в которой встречаются Восток и Запад: восточная медитация и западный разум сливаются в Японии в глубокий синтез. Все это определяет здесь дзен. Вы не можете себе представить, что в Индии фехтование станет способом медитации, однако оно становится им в Японии. Сделав это, японцы привнесли в религиозное сознание нечто принципиально новое.
Дзен становился все более и более сложным по той простой причине, что сам человек становился все более и более сложным. Сегодня почти невозможно понять, как можно достичь внезапного просветления, как за одну вспышку молнии преобразится полностью. Человек, обладающий знаниями, может постигнуть лишь постепенное изменение; его образование – это постепенное движение от начала учебы к ее концу.
Многие интеллектуалы со всего мира, которые познакомились с дзеном за последнее столетие, просто смеялись над безумием его последователей, потому что для их логичных умов он не имел никакого смысла. Кто-то бьет вас – и вы достигаете просветления: разум не может поверить в это. Сложно объяснить то, что какой-то удар может покончить со всем невежеством человека.
Но даже сегодня дзен изучается на Западе в широком масштабе; он превратился в мировое явление. Однако сама мысль об этом является противоречием: дзен нельзя изучать. Вы можете обладать этим знанием, но не можете получить его от кого-то другого по той простой причине, что оно у вас уже есть. Все дело в забывчивости, поэтому для вас будет полезно, если вам об этом напомнят.
Вероятно, в жизни каждого из нас бывают моменты, когда мы не можем понять, как в нашем сознании появилось определенное имя, образ человека или его лица. Во всех языках мира есть выражения наподобие «вертится на языке». Но если это «вертится на языке», что мешает вам выразить свою мысль? Вы ясно ощущаете нужную мысль, но она нуждается в освобождении – и, может быть, удар поможет ей освободиться. Вы просто забыли – может быть, хороший удар поможет вам забыть о том, что ее нужно вспомнить, потому что процесс воспоминания заставляет ваш разум напрягаться, и чем сильнее вы стараетесь вспомнить, тем тяжелее вам становится.
Напряжение означает сужение разума. Он становится настолько узким, что ничего не пропускает через себя. Один хороший удар – и разум открывается, потому что вы забыли о том, что хотели что-то вспомнить, и внезапно то, что вертелось у вас на языке, перестает быть неизвестным, и вы ясно осознаете его. Нечто подобное и происходит при переходе на более высокий и сложный уровень сознания.
Когда вы вступаете в мир дзена, у вас больше нет разума. Дзен – это то же самое, что не-разум. Это не свобода разума, а свобода от разума, а между этими понятиями существует ощутимая разница. Разум не освобождается – это вы освобождаетесь от разума. Разума, свободного или несвободного, больше нет; он просто перестал действовать. Вы прошли через новую дверь, которая всегда была открыта для вас, но в которую вы никогда не стучали – в дверь бытия, в дверь вечности.
Само название «дзен» происходит от санскритского слова «дхьяна». «Дхьяна» означает «медитация», однако этим понятием оно до конца не раскрывается. Слово «медитация» тоже вызывает у нас ощущение того, что разум что-то делает: разум медитирует, сосредотачивается, созерцает, но главное, он есть. Слово «дхьяна» как раз и обозначает состояние не-разума – когда нет сосредоточения, нет созерцания, нет даже медитации – а есть только тишина, глубокое, бескрайнее безмолвие, которое покинули все мысли. В этом безмолвии на озере сознания нет никакой ряби и сознание действует при этом как зеркало, отражающее все сущее: звезды, деревья, птиц, людей, все – просто отражает вещи без всяких искажений, без толкований, и без привнесения ваших собственных предрассудков.
Дзен не должен быть ни объектом, ни субъектом. Это метафизический, сверхчувственный опыт. Он переходит грань любой двойственности: наблюдатель и наблюдаемый, познающий и познаваемое становятся одним. Поэтому проблема дзена – это не проблема того, что его нужно покорить или схватить; это проблема того, чтобы расслабиться, проникнуть в себя.
Дзен – единственно реальный способ бытия во всем мире.

классический , есть классический.
Если Сочетать его с чем-то , то он уже перестает быть классическим Меняется общее воприятие этого стиля